Песня "Ленинград" в исполнении А. Б. Пугачёвой на стихи О. Э. Мандельштама вызывает у меня двойственные чувства. Алла Борисовна поет красиво, у нее сильный выразительный голос, недаром же ее прозвали Примадонной советской эстрады.
Однако, я не согласна с такой интерпретацией стихотворения, мне кажется странным выбранный вальсовый ритм песни, который, на мой взгляд, не резонирует с горьким, тревожным, трагичным текстом и смыслом. Вариант исполнения, который я слушала, так же совсем не передает, как мне кажется, самую суть стихотворения. Я не услышала в песне боли, которую отчетливо понимала в стихотворении.
Более того, в песенной версии текст подвергся цензуре. Название Петербурга, как было в царской России, там не используется, только советская версия − Ленинград. Я считаю, что это очень важная деталь данного произведения, ведь, как известно, Осип Эмильевич провел свое детство и юность именно в Петербурге, потом долго жил в Варшаве, а вернулся уже в Ленинград, во власть большевиков и Сталина. То есть, это не просто художественный прием − в упоминании Петербурга есть именно смысловая нагрузка, подтекст, который шире раскрывает тему произведения. А, значит, песня лишает слушателя этой важнейшей детали.
И еще одна деталь, на которую я обратила внимание − в строфах
"...У меня ещё есть адреса,
По которым найду мертвецов голоса..."
Алла Борисовна не поет слово "мертвецов". То есть, фраза приобретает совершенно противоположный смысл. Вдумайтесь:
"...У меня ещё есть адреса,
По которым найду голоса...".
То есть кто−то еще ждет лирического героя, он может встретиться с близкими и родными. Конечно, это следствие советской цензуры. В 1970−х просто немыслимо было со сцены спеть текст в первоначальном варианте.
Наверное, оригинал всегда полнее и ярче, чем даже самая талантливая интерпретация.