Литературовед Игорь Золотусский в статье «Ещё раз о „Ревизоре“» отводит большую роль языку героев и особенно языку Хлестакова:
«...Принимая от Бобчинского прошение поведать его величеству о том, „что в таком−то городе проживает Пётр Иванович Бобчинский“, Хлестаков говорит: „Очень хорошо“. Он намекает, что это ему ничего не стоит.
С этой свободой не в состоянии состязаться косные языки уездных Цицеронов. Хотя Земляника говорит судье: „У вас что ни слово, то Цицерон с языка слетел“…
Слова в тексте „Ревизора“ играют, скачут, обгоняют одно другое, нагоняют друг друга. В монологе Осипа мы слышим про розги. Потом секут унтер−офицерскую вдову. Затем почтмейстер говорит, что Хлестакова надо высечь. Тема телесного наказания, таким образом, то возникает как явь, то уплывает в юмор. Она как бы иронизирует над темой высших потерь и высшего возмездия.
Слова у Хлестакова то значительные, то уменьшительные. То мелькают в его речи „министр“, „генерал“, „фельдмаршал“, то „губки“, „шейка“, „платочек“, „глазки“, „стишки“. Он то съёживается, то распрямляется. Назвав себя „главнокомандующим“ и „фельдмарш...“ (этого слова Хлестаков не договорил), он побуждает и чиновников именовать себя на военный лад. Они являются к нему на приём в мундирах и образуют у его дверей „эскадрон“.
В финале комедии Гоголь возвращает легкомысленное хлестаковское словечко „сейчас“ в виде грозного требования жандарма, обращённого к городничему: „Приехавший по именному повелению из Петербурга чиновник требует вас сей же час к себе“. Вновь вступает в действие минута, вновь время, как будто ухнувшее в бездну вечности, возвращает себе свой счёт...»
Согласны ли вы с этими наблюдениями над языком Хлестакова?