Описание внешности мальчиков осталось за пределами прочитанного отрывка, но актёр мастерски воспроизводит особенности характеров всех пяти героев рассказа. Прослушав чтение актёра, я представляю себе мальчиков так:
Костя: робкий, пугливый, в его голосе звучит страх, даже сам голос как будто дрожит. Это тихий, чувственный, искренний, доверчивый впечатлительный мальчик, с большими глазами.
Павлуша − спокойный, уверенный, возможно старше остальных ребят, всё знает, его ничто не пугает, иногда подшучивает над друзьями.
Илюша: громкий, самоуверенный, проказливый, возможно "задира".
Федя: насмешливый, считает себя взрослым и поэтому свысока относится к рассказам других мальчиков. Он старательно скрывает свой страх.
Ваня: самый маленький, романтичный, любуется звёздами, мечтатель. Он тихий, скромный, неуверенный в себе, даже робкий. Любит свою сестру.
Отрывок из произведения И. С. Тургенева "Бежин луг" для выразительного чтения по ролям:
Автор: Костя вздрогнул.
Костя: «Что это?»
Павел: Это цапля кричит, —
Автор: спокойно возразил Павел.
Костя: Цапля, —
Автор: повторил Костя... —
Костя: А что такое, Павлуша, я вчера слышал вечером, —
Автор: прибавил он, помолчав немного, —
Костя: ты, может быть, знаешь...
Павел: Что ты слышал?
Костя: А вот что я слышал. Шел я из Каменной Гряды в Шашкино; а шел сперва всё нашим орешником, а потом лужком пошел — знаешь, там, где он сугибелью выходит, — там ведь есть бучило ; знаешь, оно еще всё камышом заросло; вот пошел я мимо этого бучила, братцы мои, и вдруг из того−то бучила как застонет кто−то, да так жалостливо, жалостливо: y−y... y−y... у−у! Страх такой меня взял, братцы мои: время−то позднее, да и голос такой болезный. Так вот, кажется, сам бы и заплакал... Что бы это такое было? ась?
Павел: В этом бучиле в запрошлом лете Акима−лесника утопили воры, —
Автор: заметил Павлуша, —
Павел: так, может быть, его душа жалобится.
Костя: А ведь и то, братцы мои, —
Автор: возразил Костя, расширив свои и без того огромные глаза... —
Костя: Я и не знал, что Акима в том бучиле утопили: я бы еще не так напужался.
Павел: А то, говорят, есть такие лягушки махонькие, —
Автор: продолжал Павел: —
Павел: которые так жалобно кричат.
Костя: Лягушки? Ну, нет, это не лягушки... какие это...
Автор: Цапля опять прокричала над рекой.
Костя: Эк ее! —
Автор: невольно произнес Костя, —
Костя: словно леший кричит.
Илья: Леший не кричит, он немой, —
Автор: подхватил Ильюша, —
Илья: он только в ладоши хлопает да трещит...
Федя: А ты его видал, лешего−то, что ли? —
Автор: насмешливо перебил его Федя.
Илья: Нет, не видал, и сохрани бог его видеть; но а другие видели. Вот на днях он у нас мужичка обошел: водил, водил его по лесу, и всё вокруг одной поляны... Едва−те к свету домой добился.
Федя: Ну, и видел он его?
Илья: Видел. Говорит, такой стоит большой, большой, темный, скутанный, этак словно за деревом, хорошенько не разберешь, словно от месяца прячется, и глядит, глядит глазищами−то, моргает ими, моргает...
Федя: Эх ты! —
Автор: воскликнул Федя, слегка вздрогнув и передернув плечами, —
Федя: пфу!..
Павел: И зачем эта погань в свете развелась? —
Автор: заметил Павел. —
Павел: Не понимаю, право!
Илья: Не бранись: смотри, услышит, —
Автор: заметил Илья.
Настало опять молчание.
Ваня: Гляньте−ка, гляньте−ка, ребятки, —
Автор: раздался вдруг детский голос Вани, —
Ваня: гляньте на божьи звездочки, — что пчелки роятся!
Автор: Он выставил свое свежее личико из−под рогожи, оперся на кулачок и медленно поднял кверху свои большие тихие глаза. Глаза всех мальчиков поднялись к небу и не скоро опустились.
Федя: А что, Ваня, —
Автор: ласково заговорил Федя, —
Федя: что, твоя сестра Анютка здорова?
Ваня: Здорова, —
Автор: отвечал Ваня, слегка картавя.
Федя: Ты ей скажи — что́ она к нам, отчего не ходит?..
Ваня: Не знаю.
Федя: Ты ей скажи, чтобы она ходила.
Ваня: Скажу.
Федя: Ты ей скажи, что я ей гостинца дам.
Ваня: А мне дашь?
Федя: И тебе дам.
Автор: Ваня вздохнул.
Ваня: Ну, нет, мне не надо. Дай уж лучше ей: она такая у нас добренькая.
Автор: И Ваня опять положил свою голову на землю. Павел встал и взял в руку пустой котельчик.
Федя: Куда ты? —
Автор: спросил его Федя.
Павел: К реке, водицы зачерпнуть: водицы захотелось испить.
Автор: Собаки поднялись и пошли за ним.
Илья: Смотри, не упади в реку! —
Автор: крикнул ему вслед Ильюша.
Федя: Отчего ему упасть? —
Автор: сказал Федя, —
Федя: он остережется.
Илья: Да, остережется. Всяко бывает: он вот нагнется, станет черпать воду, а водяной его за руку схватит да потащит к себе. Станут потом говорить: упал, дескать, малый в воду... А какое упал?.. Во−вон, в камыши полез, —
Автор: прибавил он, прислушиваясь.
Камыши точно, раздвигаясь, «шуршали», как говорится у нас.
Костя: А правда ли, —
Автор: спросил Костя, —
Костя: что Акулина−дурочка с тех пор и рехнулась, как в воде побывала?
Федя: С тех пор... Какова теперь! Но а говорят, прежде красавица была. Водяной ее испортил. Знать, не ожидал что ее скоро вытащут. Вот он ее, там у себя на дне, и испортил.
Автор: Я сам не раз встречал эту Акулину. Покрытая лохмотьями, страшно худая, с черным, как уголь, лицом, помутившимся взором и вечно оскаленными зубами, топчется она по целым часам на одном месте, где−нибудь на дороге, крепко прижав костлявые руки к груди и медленно переваливаясь с ноги на ногу, словно дикий зверь в клетке. Она ничего не понимает, что бы ей ни говорили, и только изредка судорожно хохочет.
Костя: А говорят, —
Автор: продолжал Костя, —
Костя: Акулина оттого в реку и кинулась, что ее полюбовник обманул.
Федя: От того самого.
Костя: А помнишь Васю? —
Автор: печально прибавил Костя.
Федя: Какого Васю? —
Автор: спросил Федя.
Костя: А вот того, что утонул, —
Автор: отвечал Костя, —
Костя: в этой вот в самой реке. Уж какой же мальчик был! и−их, какой мальчик был! Мать−то его, Феклиста, уж как же она его любила, Васю−то! И словно чуяла она, Феклиста−то, что ему от воды погибель произойдет. Бывало, пойдет−от Вася с нами, с ребятками, летом в речку купаться, — она так вся и встрепещется. Другие бабы ничего, идут себе мимо с корытами, переваливаются, а Феклиста поставит корыто наземь и станет его кликать: «Вернись, мол, вернись, мой светик! ох, вернись, соколик!» И как утонул, господь знает. Играл на бережку, и мать тут же была, сено сгребала; вдруг слышит, словно кто пузыри по воде пускает, — глядь, а только уж одна Васина шапонька по воде плывет. Ведь вот с тех пор и Феклиста не в своем уме: придет да и ляжет на том месте, где он утоп; ляжет, братцы мои, да и затянет песенку, — помните, Вася−то всё такую песенку певал, — вот ее−то она и затянет, а сама плачет, плачет, горько богу жалится...
Федя: А вот Павлуша идет, —
Автор: молвил Федя.
Павел подошел к огню с полным котельчиком в руке.
Павел: Что, ребята, —
Автор: начал он, помолчав, —
Павел: неладно дело.
Костя: А что? —
Автор: торопливо спросил Костя.
Павел: Я Васин голос слышал.
Автор: Все так и вздрогнули.
Костя: Что ты, что ты? —
Автор: пролепетал Костя.
Павел: Ей−богу. Только стал я к воде нагибаться, слышу вдруг зовут меня этак Васиным голоском и словно из−под воды: «Павлуша, а Павлуша!» Я слушаю; а тот опять зовет: «Павлуша, подь сюда». Я отошел. Однако воды зачерпнул.
Мальчики: Ах ты, господи! ах ты, господи! —
Автор: проговорили мальчики, крестясь.
Федя: Ведь это тебя водяной звал, Павел, —
Автор: прибавил Федя... —
Федя: А мы только что о нем, о Васе−то, говорили.
Илья: Ах, это примета дурная, —
Автор: с расстановкой проговорил Ильюша.
Павел: Ну, ничего, пущай! —
Автор: произнес Павел решительно и сел опять, —
Павел: своей судьбы не минуешь.
Автор: Мальчики приутихли. Видно было, что слова Павла произвели на них глубокое впечатление. Они стали укладываться перед огнем, как бы собираясь спать.
Костя: Что это? —
Автор: спросил вдруг Костя, приподняв голову.
Павел прислушался.
Павел: Это кулички летят, посвистывают.
Костя: Куда ж они летят?
Павел: А туда, где, говорят, зимы не бывает.
Костя: А разве есть такая земля?
Павел: Есть.
Костя: Далеко?
Павел: Далеко, далеко, за теплыми морями.